Для моего любимого Муза...

Высокомерная эгоистка, циничная язва, шикарная стерва – зачем она тебе? Надменная, жгучая, требовательная – она обессилит тебя. Не верит мужчинам, флиртует напропалую, обескураживает своими появлениями – зачем тебе все это? Сводит с ума своей грациозной женственностью, на полуслове останавливает отчаянного amigo, протянув небрежно: «Мне неинтересно...». Огромные каблуки в плену маленьких ступней, шикарная черная грива, в ней любят играть в пятнашки летние ветра. Противоречивая, играет контрастами, жонглирует масками…бывает несчастной порой. Не равнодушна к поздним завтракам, молчалива по утрам, беспечна, когда цветные балетки мелькают в тротуарах. Не заплывает за буйки, но безумна в любви, не запугана одиночеством, но хочет спать под мышкой у того, кого любит. Давным-давно, ещё в своей прошлой жизни, она уютно засыпала под мышкой у того, кого безумно любила. У этих двоих было ВСЕ. У них была огромная кровать – теплый остров на Карибах, где царствовала всепоглощающая любовь и страсть. У них было много цветных шуршащих фантиков – так они покупали свою свободу. У них были кодовые имена – так они отличались. А потом, вдруг, сразу после того, как в воздухе фиолетовым эхо пронеслось „Happy New Year”, пленка закончилась, срок годности истек, краска выцвела, алкоголь выветрился, вода выкипела. Кодовые имена оказались фальсифицированными, шуршащими фантиками чувства не выкупались, а остров-кровать превратилась в бордель. В вечерней сводке новостей показали лишь наши с тобой останки…ужасное зрелище.

Собрав остатки себя, склеив улыбку, впитав дерзость, отмахнувшись от нежности, нарекла себя отныне безымянной, впившись красными ногтями в свои ладони. Рисовала красками грустное уныние, ухмылялась одиночеству в сети, опуская уголки замерзших губ, бежала сломя голову от того, что снилось, пока не наступила на ногу ЕМУ. ОН - это воплощение правила Парето, те самые 80% так нужного ей уютного, глубокого, правильного, главного. Он – это та самая грань, тот самый рассвет, соединивший мосты, то самое колесо обзора. Пусть они в шатающейся кабинке, пусть под их ногами нет земли, но им не страшно, потому что они держатся за руки. Они оба знают, что там, наверху, они увидят уютный город, их тихий шепот нарушит лишь пение птиц. Они оба знают, что там, наверху, они предадутся восторгу, но им некуда торопиться. Они будут кайфовать…